а я повторю свою заметку годовалой давности
Оригинал взят у
vbulahtin в Курбан-байрам и история про таджикского дворникаПочти в любом творческом произведении можно найти признаки радикализма -- в "Снегурочке", "Мальчише-кибальчише", "Мцыри", "Войне и мире", "Евгении Онегине".
Тем более, в любых религиозных текстах можно отыскать что-то экстремистское (наверное, даже у даосов).
Поэтому, важно не что читают, а кто читает.
Не буду наивно рассуждать, что Ислам категорически приятен и безопасен для России, и его распространению нужно способствовать.
Назвался Россией -- полезай в кузов (а уж в том кузовке найдется "правильная" заточка, закаленная на щедром пламени религий, чтобы сунуть России в бок).
Поэтому хочешь выжить -- строй Россию так, чтобы её (сакральность) можно было локализовать среди любых религий -- как раньше Союз Советских Социалистических Республик можно было увязывать с любыми географическими контурами.
---------------------
Но сейчас история не про страны, а про людей.
Недавно в нашем дворе работал таджикский дворник.
Приветливый мужчина в годах, который был вполне дружелюбный и коммуникабельный (и для этого в мужских разговорах, прежде всего выучился использовать табуированную лексику).
Конечно, по нашей славной русской традиции (а гены с многовековой борьбой против Ислама не отменить... а у меня еще и папа сидел в горах Кавказа, гоняясь за исламскими интербригадами) где-то просыпалось подозрение, что в нужный момент вместо дружелюбия появится известный по сценариям многовекового сюжета кинжал, приставленный к горлу, и закономерно следующая "секир башка"... но это архаичное, дремучее чувство я нещадно искореняю много лет).
Дворник нам всем нравился, я с ним здоровался, но но по нашей славной русской традиции за несколько лет не удосужился узнать его имя (в оправдание могу сказать, что даже имена соседей по противоположной лестничной клетке я не знаю).
И вот он куда-то перевелся, и в наших семейных разговорах ни разу не блеснула искорка: "А что дворник наш, как его зовут? теперь не работает? А где? А почему?".
По нашей славной русской традиции дело нам до этого не было.
(а человек-то пожилой -- мало ли что).
Прошло уже примерно три года.
По нашей славной Интернет-традиции за это время можно забыть не только национальность человека, его имя, аккаунт, цвет кожи, но и сам факт его пребывания в мире.
И вот мне встречается этот дворник. Я с трудом узнаю, но его широчайшая улыбка узнавания и радости что-то переключает в моём сознания, и оно (ура!) выдаёт ответ -- это наш бывший дворник.
Мы пожимаем руки, чего раньше никогда не делали (повторяю, мы только здоровались; прежде ни он, ни я не оказывали каких-либо услуг друг другу, о которых можно было вспомнить и не говорили о чем, то, чего нельзя исчерпывающе описать словом "Привет. Привет")) .
И тут таджик проводит коварнейшую атаку.
На мой полуутвердительный вопрос:
-- Как дела? Все нормально? Работаете?
(мужчина пожилой, поэтому мы на "вы", и вопрос о работе не столь уж бестактен)
-- Конечно! У вас всё хорошо? Как там Артём, Юра? Как учатся?
Это имена моих детей. Он помнит их спустя почти три года.
-- Всё хорошо. Спасибо. Бездельники они, -- отвечаю, -- А ваши?
-- Их шесть у меня. Всё хорошо, -- отвечает таджик, -- Старший же со мной работал, вы, наверное, помните?
Я киваю головой. По нашей славной русской традиции я ничего не помню.
-- Нашел другую работу.
-- Отлично, -- говорю я, и мы быстренько прощаемся.
...
Имени его я так и не узнал.
--------------------------
С праздником человек, имени которого я не знаю.
Я уже не жду, что когда "придет твой час", по сценариям многовекового сюжета я должен бояться (твоего) кинжала, приставленного к горлу.
По нашей славной традиции я усердно работаю над искоренением дремучего ощущения всеобщего коварства по отношению к нашей нации.
И это, наверное, единственный подарок, который я могу передать.
С праздником!
<
Journal information