как воспринимали Башлачева Вознесенский, Градский, Пугачева, Курехин, Мамонов и Шумов:
- Реакция была не совсем такая, на какую я рассчитывал. Больше всех меня разочаровал Андрей Вознесенский, к которому мы приезжали с Сашкой на дачу. Ему все очень понравилось, он жал руку и благодарил. Подарил ему книгу с дарственной надписью: «Пусть никто не топчет ваше небо». Буквально на следующий день я Вознесенскому позвонил и спросил: «Ну как?» «Ну хороший, хороший парень, — ответил мне Андрей Андреевич. — Но скажу тебе честно, что твой второй дружок, как его, Гребенщиков, мне нравится больше». При том, что Гребенщиков мне тоже нравится и мы с ним были близкими друзьями, Башлачев неизмеримо сильней. Гребенщиков мне всегда был понятен, а Башлачев — непостижим, и постигнуть его невозможно. Я бы даже не стал их сравнивать.
- К Градскому я сам не пошел, а отправил ходоков — Башлачева и Парфенова. Незадолго до того у Градского вышел очень хороший альбом, «Русские песни», и я подумал, что русская история, появившаяся у Башлачева, тому может быть интересна. Судя по рассказам ходоков, Градский сказал Башлачеву: «Ты сначала петь научись и на гитаре играть, а потом мне показывайся». Но когда я звонил потом Градскому, он не стал хамить. Сказал, что интересный парень и интересные стихи: «Чувствую я, что он их очень подолгу пишет. Мол, чтобы такие рифмы находить, надо месяцами сидеть». На что я честно сказал, что, насколько мне известно, Башлачев все пишет очень быстро.
- Пугачевой он очень понравился. Произвел на нее сильное впечатление, она даже испугалась его немного: «Ой, как-то меня передергивает». Я надеялся, что она ему что-то подскажет-поможет, но ничего такого не произошло. Мы провели пару ночей бессонных в ее квартире на Тверской-Ямской, но никаких оргвыводов из этого не последовало.
- Курехин в нем видел гения и относился к его творчеству с безусловным уважением, хотя оно и не имело вообще ничего общего с тем, чем он занимался. Я думаю, что Курехин мог бы сделать что-то стоящее — набрал бы электроники и этнических инструментов. Кстати говоря, в моих неисчерпаемых архивах имеется тетрадка с листком, исписанным, когда мы с Башлачевым сидели у меня дома и думали, как аранжировать его песни. Какие-то в стиле регги, а какие-то с народными инструментами. Это было в 1985-м, когда он у меня жил. Моя идея была включить в запись как можно больше «конкретных» звуков: деревенских, городских, природных, индустриальных и т. д., но хребтом должна была оставаться его гитара. Не знаю, какие были замыслы у Курехина, мы с ним обсуждали лишь то, что Башлачева вообще надо записывать.
- Петя относился к Башлачеву очень уважительно. Он периодически допускал пренебрежительные высказывания в отношении всех питерских рокеров — от БГ до Цоя. Питерский рок он не особенно любил и, думаю, сейчас не любит. Он предпочитал над ним тихо издеваться, но делал это не особенно навязчиво. К Башлачеву относился уважительно и вообще его никак не комментировал.
- На моей памяти единственный человек, который выступал с внятно сформулированной критикой Башлачева, — это Вася Шумов. Он, с одной стороны, стопроцентный западник, с другой — урбанист, модернист и человек с навязчивым собственным мнением. Условно говоря, Игорь Северянин — это его поэт, а Сергей Есенин — нет, ни фига. Так что у них с Башлачевым был чисто эстетический спор. Но Башлачев был человек бесконфликтный, а Вася, напротив, любит набычиться и пойти рогом. Я при этом разговоре не присутствовал, но от Липницкого же слышал, что он закончился чуть ли не дракой.
наверное, точнее многих написал сегодня Кононенко
"Башлачева нет в русском роке, потому что когда он в нем мог бы оказаться, он уже не был музыкантом. Не в том смысле, что он не умел играть на гитаре - много кто не умел. А в том смысле, что он после «Грибоедовского вальса» и песни про Европу (вполне себе песен именно в смысле песен) перешел к исполнению сложных стихов под гитарные аккорды. Никто никогда не повторит «Время колокольчиков». И «Ванюшу» никто никогда не повторит. Просто потому, что это невозможно запомнить. А если песню невозможно запомнить - то это не песня. Назовите это как угодно, но только не песней. Песня должна быть ПОВТОРЯЕМОЙ.
Однажды Башлачев это понял и умер.
А направил его по этому пути Артемий Троицкий. Не забывайте об этом".
а Время колокольчиков многие пели
пусть здесь Ступин покойный будет
Journal information